Белые флаги

     Николай Константинович Аверкин, под Сталинградом командир отделения в разведроте 24-й гвардейской стрелковой дивизии:
      — в Сталинграде — старший лейтенант, командир минометного взвода, а затем и роты 154-й бригады морской пехоты:
     — Моряков на той войне всегда посылали на самые тяжелые участки. Вот и нашей бригаде, вступившей в бой летом 1942-го на дальних подступах к Сталинграду, пришлось испытать многое. Вместе с 64-й армией мы отступали к Дону, затем к Сталинграду, на южной окраине которого мы уже стали намертво.
     У немцев было куда больше танков и, что самое главное, самолетов, которые не давали нам из укрытий головы высунуть. Как-то при бомбежке мы перебегали к командному пункту, и я, запутавшись в проводах сваленного взрывом телеграфного столба, упал. Ну, думаю, конец. Но вышло по-другому. Траншею, к которой мы бежали и где укрывались все остальные, завалило взрывом бомбы. Погибли там все, а я остался жив. Повезло.
     20 ноября было очень тихо, над землей стоял туман. С наших самолетов над позициями стали бросать листовки, в которых мы прочли, что «Решительно пошли в наступление войска Сталинградского фронта... Юго-Западного фронта». Вскоре после этого пошли вперед, к центру города, и мы. В день продвигались на сто, в лучшем случае на 200 метров. Для того чтобы выкуривать немцев, крепко засевших на первых этажах, в бункерах и подвалах, нам выдали огнеметы. Так мы двигались до 26 января 1943 года, когда вышли к реке Царица, за которой располагалась площадь павших борцов. 28-го, когда мы переправились через Царицу, узнали, что на площади в здании универмага находится штаб Паулюса. Оставив минометы, с карабинами и гранатами мы тоже пошли на штурм универмага.
     Утром 31 января немцы стали выбрасывать белые флаги и вылезать из всех траншей и укрытий, сдаваться. Были они грязные, обмотанные тряпками и донельзя голодные. И вот надо же, наши ребята, прошедшие весь Сталинград, их таких увидели и стали доставать из карманов сахар, сухари и совать немцам. Те «отдаривались» перочинными ножиками, часами, губными гармошками. Не было ни одного случая избиения или расстрела пленных.
     Второго февраля закончили добивать и Северную группу гитлеровцев в Сталинграде, а мы после этого еще несколько дней собирали по подвалам, траншеям, погребам убитых немцев, которых, не имея возможности похоронить, складывали там...
(Газета «Алтайская правда», 02.02.2005 г.)